Поздравить моряка, авиатора и учёного с днём рождения пришли советник-посланник Посольства РФ в Эстонии С.Б.Макаренко, третий секретарь Ю.А.Проскурников, а также заместитель председателя Клуба Ветеранов Флота, капитан второго ранга в отставке А.Ю.Караулов.
Станислав Борисович Макаренко зачитал фронтовику поздравительный адрес от Посла России в Эстонии Александра Михайловича Петрова:
— Уважаемый Федор Парамонович!
Примите от всего коллектива Посольства России в Эстонии и от меня лично сердечные поздравления по случаю Вашего 93-го дня рождения!
На Вашу жизнь выпало немало тяжелейших испытаний, которые Вы блестяще выдержали, проявив чудеса стойкости и твердости характера, сохранив при этом лучшие человеческие качества: доброту, отзывчивость, заботу о людях. Вы проливали кровь на фронтах Великой Отечественной войны, а затем продолжили служить Отчизне, воспитав целую плеяду достойных офицеров Военно-морского флота. И в ратном деле, и в мирном труде Вы были примером и остаетесь таким для многих подрастающих поколений.
Вы можете с гордостью оглядываться на пройденный Вами путь, мы же гордимся Вами как доблестным представителем героического поколения. В этот знаменательный для Вас день от всей души желаем Вам крепкого здоровья, еще долгих лет жизни, счастья и благополучия!
Третий секреатрь посольства России Ю.А.Проскурников вручил виновнику торжества букет роз, а советник-посланник С.Б.Макаренко пасхальное яйцо в стиле Фаберже с храмом Василия Блаженного внутри, а также хороший сорокоградусный напиток “для протирики приборов” и красную икру “в дополнение к праздничному столу”.
Александр Юрьевич Караулов поздравил именинника от всего состава Клуба Ветеранов Флота:
— Вы, для нас, Фёдор Парамонович — яркий пример судьбы блестящего военно-морского офицера. Куда только не кидала Вас Родина, везде с честью и достоинством выигрывали! Везде Вы показывал высокий уровень подготовки, смекалку, находчивость, храбрость. Вы воспитали плеяду достойных офицеров, некоторые из Ваших учеников члены нашего Клуба.От имени Клуба Ветеранов Флота хотим пожелать Вам крепкого здоровья, бодрости духа и семь футов под килем! И обязательно ждём Вас в августе на мемориальной церемонии на мысе Юминда.
Фёдор Парамонович — человек редкой военной судьбы, покоритель трёх стихий. Вряд ли о многих защитниках Отечества можно сказать — сражался на земле, на море и в воздухе. География службы Фёдора Парамоновича поражает: от самых южных окраин до самых северных широт нашей большой, в прошлом общей страны: Балтика, Ленинград, Кронштадт, Таллин, Баку, Севастополь, Арктика, берега Норвегии и Финляндии. Фронтовик активно участвует в общественной жизни, снимается в кино.
Несмотря на свои 93 года Фёдор Парамонович в курсе событий, читает не только прессу, но и научно-историческую литературу.Впрочем это и не удивительно, кроме славного военного прошлого, включающего в себя участие в Таллинском переходе, обеспечение безопасности союзнических конвоев в Северном море, участие в освобождении Прибалтики, у Фёдора Парамоновича за плечами 22 года преподавательской работы в ЧВВМУ им.Нахимова. Затем, по завершении преподавательской работы, были 15 лет научно-исследовательской деятельности, учёная степень кандидата военных наук, которую он защитил в Военно-Воздушной академии им.Гагарина.
За чаепитием Фёдор Парамонович поделился своими воспоминаниями о трагедии Таллинского перехода, как ему удалось выжить после гибели эсминца “Володарский” и о многом другом. По телефону Фёдора Парамоновича поздравляли коллеги по ветеранскому движению: руководитель Таллинской ветеранской организации Владимир Исаевич Метелица и контр-адмирал в отставке Иван Иванович Меркулов.Лидеры ветеранского движения высказали в своих пожеланиях, чтобы в этом году Фёдор Парамонович смог непременно участвовать в церемонии памяти Таллинского Прорыва на мысе Юминда. Ведь, как известно, в этом году исполняется 75 лет этому трагическому и одновременно героическому событию.
Мыс Юминда: спасение
Фёдор Парамонович Еременко родился в 1923 году 1 февраля в селе Золоторёвка Кировоградской области в Украинской ССР. Закончил школу в Днепропетровске. Осуществил свою давнюю мечту стать офицером, летом 1940 года поступил на учёбу в Военно-морское училище имени Фрунзе. Летом 1941 года с 27 июня до 27 августа вместе с ротой таких же, как он, первокурсников из училища участвовал в обороне Таллина. 27 августа курсант Ерёменко эвакуировался из Таллина на эсминце “Володарский”.
Вот что вспоминает Фёдор Парамонович о тех событиях:
“Лето 1941 года проходило под знаком фашистского “блицкрига”, ошеломительного наступления немцев. Примерно через полтора месяца после начала войны противник занял фактически всю Прибалтику, 7 августа вышел на побережье Финского залива на участке от мыса Юминда до Кунда, отрезав, таким образом, Таллин от страны. Кольцо вокруг Таллина сжималось, и к 23 августа немцы подошли к внутренней линии обороны города.
К этому времени наш курсантский батальон занимал оборону на подступах к городу в районе Тартуского шоссе и вблизи аэродрома Ласнамяэ. Роты II курса отражали атаки наступающего противника у деревни Ассаку вблизи Тартуского шоссе и понесли значительные потери. Наша рота обороняла подступы к аэродрому Ласнамяэ. Окопы наши периодически подвергались авианалетам противника, а в дальнейшем и артиллерийским обстрелам. С каждым днем обстановка на окраинах Таллина ухудшалась, противник прорвался в парк Кадриорг и фактически обошел наши позиции с тыла. Вскоре нас сняли с оборонительного рубежа и направили в Минную гавань. Позже стало известно, что 26 августа было принято решение эвакуировать флот и гарнизон.
В тот последний день обороны Таллина в Минной гавани я был свидетелем любопытного эпизода. В гавань доставили сбитого немецкого летчика. Для нас было интересно посмотреть на первого пленного немца. Ему тут же на причале устроили импровизированный допрос. Поразило, как держался молодой блондин унтер-офицер Люфтваффе: вызывающе надменно, с видом превосходства, даже находясь в плену. Он презрительно заявлял, что немцы непобедимы, а наши дни сочтены… Мне довелось видеть пленных немцев в конце войны – они значительно отличались от того, первого пленного.
Во второй половине дня 27 августа нашу роту принял на борт эсминец “Володарский”. Корабль типа “Новик” постройки еще Первой мировой войны. Примерно сутки наш корабль не покидал рейд Таллина, принимая шлюпки с последними защитниками города. Днем, и особенно в темное время суток, было видно, как во многих местах города бушуют пожары. Мы, конечно, знали, что покидаем Таллин, Эстонию, оставляем врагу главную базу флота, но абсолютно не представляли, что ждет нас на переходе морем, какие опасности нас подстерегают.
А опасность подстерегала смертельная. В составе армады почти из 200 кораблей, катеров, вспомогательных судов и транспортов наш “Володарский” должен был пройти Финским заливом на восток до 150 морских миль (около 280 километров), ночью форсировать минные поля большой плотности, а затем прорваться дальше без прикрытия с воздуха в условиях господства авиации противника на протяжении всего маршрута перехода. При этом оба берега Финского залива были в руках противника, успевшего развернуть на мысе Юминда дальнобойную артиллерию. Кроме того, в финских шхерах находились торпедные катера, готовые атаковать наши корабли и суда, особенно в темное время суток.
Эсминец “Володарский” вместе с двумя однотипными кораблями дивизиона эсминцами “Калинин” и “Артем” был назначен в аръергард и замыкал группу конвоев. Дивизион начал движение поздно вечером 28 августа. Шли по протраленному узкому фарватеру. К этому времени уже были случаи подрыва транспортов на плавающих минах. Плавающие мины, подсеченные тральщиками и rараванами впереди идущих кораблей, ночью представляли главную опасность для кораблей и судов.
На “Володарском” были назначены дополнительные вахты с целью своевременного обнаружения плавающих мин. Для наблюдения за минами были привлечены и курсанты нашей роты. После несения такой вахты я с моим товарищем Владимиром Рухлиным возвратились в расположение роты в помещения средней части корабля. Нам предложили отправиться в кормовой кубрик корабля, где можно было попить горячего чаю. В кормовом кубрике мы действительно нашли место, где стояли ящики с белым хлебом и маслом и был горячий чай. Кубрик был переполнен эвакуированными пехотинцами, среди них было много женщин – санитарок, связисток и других. Мы кое-как разместились, подкрепились чаем и прислушались к разговорам. Свободные от вахты матросы “развлекали” девушек, подбадривали их, говорили, что теперь можно считать себя уже дома, плавание на таком корабле – надежное дело. В кубрике было тепло, мы были сыты, но очень устали после трудного дня. Под аккомпанемент “травли” матросов мы уснули. Это была первая счастливая случайность, которая в ряду других случайностей спасла мне и моему товарищу жизнь. Если бы мы не оставались в кормовом кубрике и вернулись в расположение роты, то погибли бы вместе со всеми.
Однако долго спать нам не пришлось: мы проснулись от какого-то гула и толчка и услышали женские и мужские крики. В кубрике было темно, но присмотревшись к тому месту, откуда доносились крики, я стал различать слабое серое пятно – это был люк над трапом, который вел на верхнюю палубу. Кто-то начал стрелять, шум, суматоха… Стало ясно: случилась беда. Мы с Володей тоже бросились к трапу и вскоре оказались на верхней палубе. Была темная безлунная ночь. По палубе метались люди. Мы не знали, что нам делать, не знали, что случилось с кораблем, так как никаких признаков управления кораблем не было, корабль не имел хода, было тихо. И, конечно, мы не знали, что после взрыва корабль разломился, а на плаву осталась только наша кормовая часть корабля. Видим, как люди бросаются за борт. К нам подбежал армейский офицер, в то время “командир”, увидев, что мы в морской форме (еще на берегу мы снова переоделись в курсантскую форму), в страшном волнении попросил спасти его, у него дома семья, дети. Что мы могли сделать для него? Как мы могли спасти его, если сами не знали, как спасаться? Видимо, присмотревшись к нам в темноте, он разглядел нас, совсем еще юных моряков, и побежал дальше. Тем временем мы машинально стали снимать с себя форменку, брюки, обувь, но прыгать в темную, черную бездну не решались.
Что я чувствовал в эти критические минуты? Трудно описать мое состояние. Растерянность, нерешительность, чувство страха, неумение действовать в критической ситуации? Скорее, все это вместе взятое, но точно помню, что паники не было. Я сам удивлялся своему состоянию: был относительно спокоен, казалось, что все происходящее вокруг не имело ко мне никакого отношения, вроде и нет смертельной опасности. Похоже, я находился в каком-то удивительном состоянии заторможенного сознания. И, как ни парадоксально, нерешительность, незнание обстановки, неумение вести себя в критической ситуации помогли мне и моему товарищу в нашем спасении. Мы не решались просто так, без всего, прыгать в воду. Я вспомнил, что в шлюпках есть спасательные пояса, а где находятся шлюпки, мы знали — на рострах, на надстройке в средней части корабля. Быстро взобрались по трапу на ростры, под брезентом нашли пояса, кое-как надели их. К этому времени палубу и надстройки стал затягивать едкий пар, не видно было даже близких предметов. Нам пришлось спускаться на палубу по опорам-стойкам. Тут же под рострами наткнулись на ряды связанных морских коек, своего рода свернутые пробковые матрацы. Сбросили несколько штук за борт.
Вскоре я почувствовал, как скользят мои ноги по палубе, покрытой какой-то жидкостью. Возможно, это был мазут. Крен корабля резко увеличивался, трудно было устоять на скользкой наклонной палубе. Я поскользнулся, упал и съехал за борт, который был уже почти на уровне воды. Оказавшись в воде, изо всех сил стал работать руками и ногами, стараясь подальше отплыть от тонущего корабля, чтобы он не прихватил меня с собой. Не знаю, сколько метров меня отделяло от корабля, но когда я увидел, как темная масса “Володарского”, а на самом деле его кормовая часть, погружается в воду, это обошлось для меня без дополнительных неприятностей. Видимо, я все-таки недалеко отплыл от места гибели корабля, так как вскоре передо мной оказалась плавающая матросская койка, вероятно, из тех, что мы сбрасывали за борт. Подоспел Володя, зацепился за другой конец койки. Потом подплыл еще один незнакомый пловец.
Плавая в ту трагическую ночь, мы слышали где-то недалеко голоса многих людей. После подрыва на минах кораблей и транспортов в воде оказались сотни людей, хотя часть экипажей и эвакуированных была снята спасательными судами. Временами ночное море озарялось яркими вспышками – это подрывался на мине очередной корабль или транспорт, и число плавающих в воде пополнялось новыми жертвами. Вдруг среди постоянного человеческого гула стала нарастать, крепнуть песня – люди с погибших кораблей пели “Интернационал”! Поначалу не верилось, что утопающие в ночном море люди таким образом обозначают трагизм своего положения. Не знал, что и подумать: гордиться этими людьми, возможно, поющими свою последнюю песню, или жалеть их как неоправданные потери жестокой войны. Потрясающая воображение картина той августовской ночи в Финском заливе врезалась в мою память на всю жизнь.
Трудно сказать, сколько времени мы плавали ночью в покрытой мазутом воде. Мне показалось, что уже начинало чуть-чуть светать, над водой опустился утренний туман, когда недалеко от нас показался силуэт небольшого корабля. Мы, понятно, начали кричать, взывать о помощи. Видимо, нас услышали, силуэт стал приближаться и уже было хорошо видно, что это наш катер, морской охотник. Погода была безветренная, полный штиль, и наши спасители стали поднимать нас на борт катера. Но это оказалось не таким уж простым делом. Я, как и другие потерпевшие, был весь в мазуте, и не мог удержаться за брошенный с катера конец – пеньковый трос. Экипажу катера пришлось “вылавливать” нас комбинированным способом – помогать баграми и поднимать на палубу руками.
Так я оказался в кубрике морского охотника МО-210. В моей памяти этот катер и его экипаж под командованием старшего лейтенанта Панцирного остались навсегда, а я перед ними – в неоплатном долгу.”
Дальнейшая служба
После спасения у мыса Юминда курсант Еременко участвовал в обороне Ленинграда. В конце декабря был эвакуирован в Баку вместе с военно-морским училищем. В Баку проучился второй и третий курсы. В 1943 году был направлен на Северный флот, где нёс боевое дежурство на подлодке С-54 дублирующим вахтенного офицера. Позже перешёл служить на эскадренный миноносец “Разумный”, на котором обеспечивал безопасность иностранных конвоев, сопровождая корабли союзников со стратегическими грузами вооружения и военной техники. Осенью 1943 года вернулся с группой однокурсников в Баку для завершения учёбы. В декабре 1943 года курсу вручили дипломы и присвоили звание лейтенант. Лейтенант Еременко был направлен на службу в состав Военно-Воздушных сил ВМФ СССР. В качестве штурмана ему доверили осваивать новейшую технику на американском разведывательном гидросамолёте “Каталина” PBN-1, предназначенном для дальней морской разведки и охоты за подлодками. Служил в составе разведывательной авиации Балтийского флота, в 26 отдельной разведывательной авиаэскадрилье, позже переименованной в 15 отдельный разведывательный авиаполк, который командование наградило орденом Ушакова и боевого Красного Знамени, присвоив наименование “Таллинский”. Участвовал в освобождении Прибалтики.
После войны Фёдор Парамонович Еременко продолжил военную карьеру, в 1949 году поступил в Военно-Воздушную академию (Монино) на командный факультет. Учась в академии, о смерти главнокомандующего Сталина в марте 1953 года узнал в Москве. Закончил ВВА в 1953 году, продолжил службу в частях Военно-Воздушных Сил Краснознамённого Балтийского Флота. В 1955 году присвоено звание майор. В конце 1955 года направлен на преподавательскую работу в Балтийское высшее военно-морское училище подводного плавания в Калининграде. Преподавал тактику авиации в ВМФ в должности старшего преподавателя. В 1960 году после расформирования училища в хрущёвские времена был направлен в Севастопольское высшее военно-морское училище им. Нахимова. Закончил преподавательскую работу в 1977 году в должности зам.начальника кафедры береговых войск и авиации ВМФ. В 1977-1993 году работал старшим научным сотрудником в научно-исследовательской лаборатории при СВВМУ им. Нахимова. В 1970 году защитил кандидатскую диссертацию в Военно-Воздушной Академии им. Гагарина. Высшая аттестационная комиссия утвердила Ф.П. Еременко в звании доцента с присвоением учёной степени кандидата военных наук.
В 1951 году молодой офицер Фёдор Еременко женился на эстонской девушке Лийе, с которой вместе счастливо живут вот уже 63 года, воспитывают внучек и правнучек. В 1994 году вернулся в Эстонию, прошло воссоединение с семьёй дочери. Фёдор Парамонович активно участвует в работе исторической секции Клуба Ветеранов Флота.
BALTNEWS.EE
Юлия Калинина Фото автора.